|
Untitled Document
Неизбежность
рекламного мира
Некогда, пребывая в плену литературных штампов, я наивно полагал, что реклама
— двигатель торговли. Затем решил, что она лукавый провожатый в Стране Дураков.
Теперь все больше убеждаюсь, что реклама не только наше все, но и мы сами. Отступать
поздно, и остается одно — научиться с этим жить.
Конкурс-98 на факультет журналистики по специальности «общественные связи и
реклама» неожиданно обнаружил, что в Петербургском университете самая молодая
из специальностей относится одновременно и к наиболее престижным, а это значит,
что, осознав неизбежность рекламного мира, люди пытаются в нем преуспеть.
Еще вчера мы были готовы прочесть Библию от корки до корки, засыпали с Флоренским
в руках, а сегодня каждая первая шутка в КВНе и каждое второе крылатое слово
в обиходной речи навеяны рекламой или прямо заимствованы из нее. Для молодых
реклама фактически стала учебником жизни. Может быть, это плохо. Попробуем не
п... против ветра и откроем новую книгу на случайной странице.
Жизнь слишком
коротка, чтобы
пить плохой кофе
Недавно мой коллега Георгий Минаев просто силком заставил публику произнести
«жалюзи» с верным ударением («Жалюзи меня нежно...»), скажем спасибо рекламе
за укрепление мужского рода «кофе» и емкую максиму, годную на все случаи жизни
— например, в качестве заголовка.
Если уж мы обречены на рекламу, пусть будет... Тем более что помимо нее остаются
и «Горе от ума», и учебник профессора Киселева, и много других полезных вещей.
Тест на практическом занятии со слушателями спецфака (реклама и ПР как второе
высшее образование) выявляет образы, привлекающие внимание и заявленные мотивы
интереса:
зубы в стакане с зонтиком — «вспоминаю свекровь»;
зеленый маникюр и мужчины между пальцев ног (класс!) — «красивый яблочный цвет»;
лабиринт — «черно-белое притягивает взгляд»;
девочка-негритянка с прической пушистыми «рожками» — «мило, а прическа напоминает
«Prodigy»”;
разные люди пьют чай — «нравятся лица, любопытно их сравнивать»;
презервативы — «здоровое любопытство: к какому месту можно пристроить»;
Горбачев с дрелью — «остроумно»;
тараканы на лице — «гадость»;
ребенок на животе беременной матери — «красиво: у самой есть дети»;
Fcuk fation — “fuck fation”;
дыра черная на желтом — «что в дыре?».
Что в дыре?
Не видел рекламного журнала, который не перепечатал бы «оборотней» из рекламы
алкогольного лимонада «Две собаки». Через черную дыру рекламы выползают монстры,
явление которых приковывает всеобщее внимание и интерес. Может быть, нам наконец
в массовом порядке дали познакомиться с животными, от века сидящими у нас в
генах? Может, чтобы справиться с ними, нужно сначала признать их существование
внутри нас и понять повадки? Может, реклама стала неким слабительным от запора
морального кодекса строителя коммунизма?
Продолжаем тестирование на дневном отделении:
земной шар и компьютерные мыши — сексуальная ассоциация;
сигара — сексуальная ассоциация;
фрукты — сексуальная ассоциация;
авторучка во рту — сексуальная ассоциация;
луковица тюльпана — сексуальная ассоциация...
Это ведь какое устройство глаза надо иметь рекламисту, чтобы во всем увидеть
символы сексуальности и выставлять их напоказ перед другими! Не чрезмерна ли
озабоченность?.. Племенные старейшины и церковь, табу и пост, педагоги и армейские
начальники, моральные нормы и уставы — кто только и чем только не пытался регулировать
это бессмертное грешное дело! На заре советской власти т. Коллонтай мотивировала
борьбу с проституцией тем, что секс отнимает силы, необходимые для социалистического
строительства... Возможно, т. Коллонтай была права — социалистическое строительство
не удалось. Капиталистическое строительство показывает себя более успешным,
и возможно, уже пора защищать секс?
На родине моих предков в забытой Богом и властью деревне живет старушка, которая
в прежние времена могла спеть кряду 40 частушек «с картинками». Теперь уже,
в ожидании смертного часа, не поет — Бога боится. Не знаю, надежный ли это пропуск
в рай, но то, что старушке скоро десятый десяток пойдет, — факт. Возможно, это
связано с пониманием: когда частушки петь, а когда Бога бояться. Кстати, соха
в русских частушках неизменно ассоциируется с одной из незатейливых позиций...
Словом, реклама — это сегодня и наши частушки, и наш народный психотерапевт.
Сталин сегодня
Как известно, Сталин сегодня — это наш Diesel. Из материалов опроса: «Интересно.
Первый раз вижу Сталина в компании девушек». Спасибо рекламе, что помогает видеть
в политиках просто людей, чтобы не превращать их в монстров.
Сериал Дизеля у нас любят все молодые. Еще бы! В дизельных шмотках обезьяны
каждого за фюрера почитают, а китайские парни и девушки с моста прыгают прямо
на мягкое.
Есть опасения, что Горбачев с дрелью и девизом «Не теряй энергии» скоро выйдет
в секс-символы, а там и до президентства рукой подать. Кстати, вспомним пласты
заповедного фольклора, в которых Петр I и Екатерина II предстают в неглиже подобно
знаменитому литературному герою Луке М-ву. Америка в этом деле до последнего
времени сильно отставала, но Клинтон дело поправил. Европейские политики давно
лишились комплексов. И понятно: Ширак — француз, а дедушка Коль просто веселый
канцлер... Не испытывает реклама особого почтения даже к мундирам знаменитых
диктаторов современности. Вот Каддафи, Саддам Хусейн и Кастро грозным хором
рекламируют какой-то из западных «военторгов»: «Кто сказал, что одежда не делает
настоящих мужчин?»
Словом, реклама — это наш партбилет, наш анекдот, а заодно инструмент формирования
политической культуры участия... Кстати, если западную рекламу сантехники («Голосуй
здесь» рядом с фото ручки сливного бачка) применить к нашим политикам — результат
будет неизменно превосходный...
Пять коров из пяти
согласны
Единогласие подозрительно, тоталитарно, рекламопротивно.
Превращая коров в тигров, мужчин в женщин, а последних — в белок, птичек и монстров,
реклама заражает своим свободолюбием, страстью к игре, творчеству, карнавалу.
Она будто говорит: эй ты, жучок распятый, слезай с булавки — стань свободным!
Но мы упомянули об участии. А что как не проповеди участия — к животным, детям,
бездомным — почти неизбежно обречены на тоскливый морализм! Но реклама устанавливает
свои правила: напяливает на голубей подгузники, выгуливает бульдогов по бегущей
дорожке, а коров выстраивает в пикеты под лозунгом: «Ешьте больше цыплят». Из
результатов опроса: «Остроумно. Хочется есть цыплят».
Беззащитные рекламные цыплята тем временем целиком заглатывают банки с газированным
кофе и попадают в ощип... Рекламисты вообще довольно бессовестные. Они беззастенчиво
используют физические недостатки людей и их слабости:
«Одежда для любого
двурукого и двуногого,
или двурукого и одноногого,
или однорукого и двуногого,
или просто торса»;
«Одежда для мужчин или женщин,
или для мужчин, которые думают, что они женщины,
или для женщин, которые думают, что они — мужчины,
или для мужчин, которые, уже,
возможно, женщины,
если операция прошла успешно». Реклама спортивной одежды «Crunch»
Чтобы сбыть модные тряпки, рекламисты готовы задействовать самого Господа. Вот
женщина в одежде от Rene Lezard смиренно молится, а злодеи, побуждая к кокетству,
нашептывают: «Убедись, что хорошо выглядишь: кто-то всегда на тебя смотрит».
В общем, т. Емельян Ярославский — автор «Библии для верующих и неверующих» —
сегодня мог бы остаться не у дел. Но подобным неудачникам сама реклама приходит
на помощь, лаконично проясняя зажиточным согражданам мировоззрение и быт бездомных:
ДОМ (надпись на лайт-постере крытой автобусной остановки),
КРОВАТЬ (надпись на уличной скамье).
Реклама сегодня — это и наша кузница, и наша житница, и наша здравница. Подобно
библейскому Ионе, современный человек объят океаном рекламы. Он зрит спрутов,
освещенных циферблатами часов Indiglo, и странных механических рыб Johnson Fishing,
листает мясной бестселлер от Parmacotto ham (лучшая книга — ветчина) и взывает
из глубины: «Господи! Если мир обречен быть рекламным, пусть он хотя бы не будет
скучным, ведь жизнь слишком коротка...»
|
